Айзек Розенберг (Isaac Rosenberg)
Рассвет в окопах
Мрак осыпается, будто песок. Древнее время друидов – сплошь волшебство. Вот и на руку мою совершает прыжок Странная крыса – веселое существо, Когда я срываю с бруствера красный мак, Чтобы заткнуть его за ухо – вещий знак. Тебя пристрелили бы, крыса, тут же без церемоний, Если б узнали о твоих, космополитка, пристрастьях: Сейчас ты дотронулась до английской ладони, А через минуту окажешься на немецких запястьях, Если захочешь ничейный луг пересечь – Страшное место последних встреч. Ты скалишься, крыса, когда пробегаешь тропой Мимо стройных тел – лежат за атлетом атлет. Это крепкие парни, но по сравненью с тобой Шансов выжить у них – считай что – нет. Они притаились во мраке траншей Среди разоренных французских полей. Что ты увидишь в солдатских глазах усталых, Когда запылает огонь, завизжит железо, Летящее в небесах, исступленно алых – Трепет какого цвета? Ужас какого отреза? Красные маки, чьи корни в жилах растут, Падают наземь – гниют, гниют, гниют. А мой цветок за ухом уцелел: От пыли лишь немного поседел. Перевод Евгения Лукина
Оригинал или первоисточник на английском языке
Break of Day in the Trenches
The darkness crumbles away It is the same old druid Time as ever, Only a live thing leaps my hand, A queer sardonic rat, As I pull the parapet's poppy To stick behind my ear. Droll rat, they would shoot you if they knew Your cosmopolitan sympathies, Now you have touched this English hand You will do the same to a German Soon, no doubt, if it be your pleasure To cross the sleeping green between. It seems you inwardly grin as you pass Strong eyes, fine limbs, haughty athletes, Less chanced than you for life, Bonds to the whims of murder, Sprawled in the bowels of the earth, The torn fields of France. What do you see in our eyes At the shrieking iron and flame Hurled through still heavens? What quaver -what heart aghast? Poppies whose roots are in men's veins Drop, and are ever dropping; But mine in my ear is safe, Just a little white with the dust.
1970
