Артур Конан Дойль (Arthur Conan Doyle)
«Песни действия» (1898). 28. Старый охотник
Он — старый охотник, угрюмый и злой,
И взор его — холод безбрежный.
То вяло влачится, то мчится стрелой
Скакун его — конь белоснежный.
Охотник без промаха бьёт наповал.
Он связан с твоею судьбою:
Везде, где ты будешь, и есть, и бывал,
Он мчит за тобою.
Он — Смерть, что на ремени скачет верхом
Сейчас, в эти самые сроки,
Когда я над этим склонился стихом,
Рифмуя упрямые строки.
Он скачет, когда ты, вникая в меня,
Припал к своему восьмистрочью.
Ты слышишь копыта средь белого дня,
Ты слышишь их ночью.
Ты слышишь, на башне пробили часы:
Бам-бам! — трепещите, живые!
Бам-бам! — встрепенулись охотничьи псы:
Их звуки бодрят роковые.
С трудом, еле-еле полдневной порой
Ты слышишь их грозную свору,
Но явственно слышишь отчаянный вой
В полночную пору.
Со следа их свору не сбить никому,
Всегда она — с доброй добычей.
Столетья проходят, уходят во тьму, —
Но свора хранит свой обычай.
Вечерние звоны врываются в дом,
Где ты ещё. кажется, дышишь,
Но псы твоей смерти — уже за углом, —
Ужель ты не слышишь?
Найдётся ль на свете такой уголок,
Где Смерть свои планы не строит?
Быть может, финал твой уже недалек,
И думать о лучшем не стоит?
Собаки нас травят и ночью, и днем,
И лучшее — в нашей кручине
Мечтать как о счастье, мечтать об одном, —
О лёгкой кончине!
А где-то живет, побуждая сейчас
Подумать о зле неизбежном,
Хозяин, что шлёт против нас, против нас
Стрелка на коне белоснежном.
Хозяин велит, — и приходит беда,
И жертва рыдает и стонет,
Но Он — никогда, никогда, никогда
Собак не отгонит!
Его никогда мы не видим лица,
Он глух к нашим жалобам слёзным,
Но мы прославляем Его без конца,
Склоняясь пред Ним, перед грозным.
И пусть мы приходим к Нему одному
В бессмысленной жалкой надежде,
Давайте и впредь обращаться к Нему
И верить, как прежде!
© Перевод Евг. Фельдмана
1-3.10.2003
Все переводы Евгения Фельдмана
Зоркий сумрачный охотник,
Не знававший неудач,
Скакуна бледнее снега
Пустит шагом или вскачь,
Не колеблясь ни на йоту
Перед долгою гоньбой,
Будет он вести охоту
За тобой.
Смерть - вот верхового имя,
Время - имя скакуна,
Сочиняю эти строки,
И погоня мне слышна,
Ты, стихи мои читая,
Знай – ловец не отстает,
Мчит погоня дни и ночи
Напролет.
С тиканьем часов погоня
Близится наверняка,
Бой курантов заменяет
Ей охотничьи рога.
Днем, коль солнечно и ясно,
Псов не услыхать пускай,
Ночью различишь ужасный,
Жуткий лай.
Мнится, будто полон кличей
Каждый звон колоколов,
Не спастись, увы, добыче...
Сквозьгода несется лов,
Минут зимы, минут весны,
Но неумолимым псам
За тобою мчаться грозно
По пятам.
Где бы скрыться мы успели,
Если в нынешнем году
Иль на нынешней неделе
Грянет: "Взять его! Ату!"
Будь уверен, гончих свора
Вряд ли развернется вспять,
Жертву предвкушая скоро
Растерзать.
Но Владыка существует,
Что охоты правит бал,
Скакуна бледнее снега
Сотворил он и взнуздал,
Он собак, рычащих дико
Не поворотит назад...
И мольбы твои Владыку
Не смутят.
Он не станет благосклонней,
Строгий лик его незрим,
Но, затравлены погоней,
Мы его благодарим,
Льстим ему как Сюзерену -
Вдруг случится волшебство?
И надеемся смиренно
На него!
Перевод Вадима Раскумандрина
Оригинал или первоисточник на английском языке
«Songs of Action» (1898). 28. The Old Huntsman
There's a keen and grim old huntsman On a horse as white as snow; Sometimes he is very swift And sometimes he is slow. But he never is at fault, For he always hunts at view And he rides without a halt After you. The huntsman's name is Death, His horse's name is Time; He is coming, he is coming As I sit and write this rhyme; He is coming, he is coming, As you read the rhyme I write; You can hear the hoofs' low drumming Day and night. You can hear the distant drumming As the clock goes tick-a-tack, And the chiming of the hours Is the music of his pack. You may hardly note their growling Underneath the noonday sun, But at night you hear them howling As they run. And they never check or falter For they never miss their kill; Seasons change and systems alter, But the hunt is running still. Hark! the evening chime is playing, O'er the long grey town it peals; Don't you hear the death-hound baying At your heels? Where is there an earth or burrow? Where a cover left for you? A year, a week, perhaps to-morrow Brings the Huntsman's death halloo! Day by day he gains upon us, And the most that we can claim Is that when the hounds are on us We die game. And somewhere dwells the Master, By whom it was decreed; He sent the savage huntsman, He bred the snow-white steed. These hounds which run for ever, He set them on your track; He hears you scream, but never Calls them back. He does not heed our suing, We never see his face; He hunts to our undoing, We thank him for the chase. We thank him and we flatter, We hope — because we must— But have we cause? No matter! Let us trust!
1879
