Часть I. Басня 37. Фермерская Вдова и Ворон
– О чём печаль? Неужто, Боже, Второй супруг скончался тоже? Иль хуже: с той поры, как помер, Всё спроса нет на третий номер? – Увы, и третьего нет мужа, И соль рассыпала, к тому же, И ножик с вилкой, в знак несчастья, Легли крест-накрест, – то-то страсти! К тому же, Пятница сегодня, Что всяких бедствий злая сводня. Вчера огонь я жгла, – ага, сэр! – И выплыл гроб из очага, сэр! Да охранит Господня воля Моих друзей из Корнуолла! – Вдова, утри скорее слёзы, Живи, дыши, не жди угрозы, И ешь в урочные часы ты, И плачь лишь на желудок сытый, А позовёшь, так с новой Басней Явлюсь, – что может быть прекрасней! Хозяйка, сидя меж поклажи Яиц куриных для продажи, В соседний город поспешала И прибыль загодя считала, Но вдруг, мечты отставив махом, Хозяйка молвила со страхом: – На дубе слева – гадкий Ворон. Он каркнул! Ах, сулит разор он! И, неуверенно ступая, Здесь бедная, полуслепая, На землю грохнулась лошадка. Хозяйка – в грязь, все яйца – всмятку! – Я так и знала, так и знала! – В грязи Хозяйка причитала, – Едва ты каркнул, гад, паскуда, А поняла, что дело худо! – Сударыня, угомонитесь, Немедля встаньте, отряхнитесь, – Промолвил Ворон. – Виноваты Во всём лишь вы, – причём здесь я-то? Лошадку ж выбрать было можно Ту, что подкована надёжно? И, каркни Воронов хоть сотня, Вы б прокатились беззаботно. Тогда б и лошадь уцелела, Тогда б и яйца были целы! © Перевод Евг. Фельдмана 27.05.2017 Все переводы Евгения Фельдмана
Оригинал или первоисточник на английском языке
Part I. Fable 37. The Farmer’s Wife and the Raven
'Why are those tears? why droops your head?
Is then your other husband dead?
Or does a worse disgrace betide?
Hath no one since his death applied?'
'Alas! you know the cause too well:
The salt is spilt, to me it fell.
Then, to contribute to my loss,
My knife and fork were laid across;
On Friday too! the day I dread!
Would I were safe at home in bed!
Last night (I vow to heaven 'tis true)
Bounce from the fire a coffin flew.
Next post some fatal news shall tell,
God send my Cornish friends be well!'
'Unhappy widow, cease thy tears,
Nor feel affliction in thy fears,
Let not thy stomach be suspended;
Eat now, and weep when dinner's ended;
And when the butler clears the table,
For thy desert, I'll read my fable.'
Betwixt her swagging panniers' load
A farmer's wife to market rode,
And, jogging on, with thoughtful care
Summed up the profits of her ware;
When, starting from her silver dream,
Thus far and wide was heard her scream:
'That raven on yon left-hand oak
(Curse on his ill-betiding croak)
Bodes me no good.' No more she said,
When poor blind Ball, with stumbling tread,
Fell prone; o'erturned the pannier lay,
And her mashed eggs bestrewed the way.
She, sprawling in the yellow road,
Railed, swore and cursed: 'Thou croaking toad,
A murrain take thy whoreson throat!
I knew misfortune in the note.'
'Dame,' quoth the raven, 'spare your oaths,
Unclench your fist, and wipe your clothes.
But why on me those curses thrown?
Goody, the fault was all your own;
For had you laid this brittle ware,
On Dun, the old sure-footed mare,
Though all the ravens of the hundred,
With croaking had your tongue out-thundered,
Sure-footed Dun had kept his legs,
And you, good woman, saved your eggs.'
1610
