Часть I. Басня 49. Человек и Блоха
Куда ни глянь, в любой стихии Тщеславны существа живые! Считает ястреб, дичь плодится Лишь только, чтоб ему кормиться, А для тирана люд прекрасен, Пока он в рабстве быть согласен. По берегам жемчужным Тахо Гуляет краб, не зная страха, Порой любуется кораллом, В восторге молвя небывалом: – Природы щедрость безгранична: Ведь я владею этим лично! Где розы дышат безмятежно И где цветут гвоздики нежно, Где блещет персик на припёке, Похожий на Лауры щёки, Где в грушах сладкая отрада, Где тяжки грозди винограда, Там слышится шипенье змея: – Всем этим я один владею! – А в чём достоинство людское? – Здесь Человек спросил, что втрое Тщеславней всех живых. С вопросом Скользнул он взглядом по утёсам, Увидел море в мощи грозной, Увидел неба полог звёздный, Увидел вечер в умиленье И вслух предался размышленью: – Когда я вижу мир блестящий В его красе непреходящей, Зверей в лесах и на равнине И рыб великие дружины, Что в чешуе идут, как в латах, Когда я вижу птиц крылатых, Я говорю: сей мир от века Задуман был для Человека И возношу благодаренья За то, что я – венец творенья! И здесь Блоха, на кончик носа Присев, воскликнула: – Вознёсся! Коль чаешь ты мечтой нескромной, Что ты венчаешь мир огромный, То знай, что есть в природе ниши Для тех, кто вас, людей, превыше, И вы им служите для пищи, И это – Блохи… Слышь, дружище? © Перевод Евг. Фельдмана 17-20.07.2017 21.07.2917 Все переводы Евгения Фельдмана
Оригинал или первоисточник на английском языке
Part I. Fable 49. The Man and the Flea
Whether on earth, in air, or main, Sure ev'ry thing alive is vain! Does not the hawk all fowls survey, As destin'd only for his prey? And do not tyrants, prouder things, Think men were born for slaves to kings? When the crab views the pearly strands, Or Tagus bright with golden sands, Or crawls beside the coral grove, And hears the ocean roll above, 'Nature is too profuse,' says he, 'Who gave all these to pleasure me!' When bord'ring pinks and roses bloom, And ev'ry garden breathes perfume, When peaches glow with sunny dyes Like Laura's cheek when blushes rise, When with huge figs the branches bend, When clusters from the vine depend, The snail looks round on flow'r and tree, And cries, 'All these were made for me!' 'What dignity's in human nature,' Says Man, the most conceited creature, As from a cliff he cast his eye, And view'd the sea and arched sky! The sun was sunk beneath the main, The moon and all the starry train Hung the vast vault of heav'n. The Man His contemplation thus began: 'When I behold this glorious show, And the side watry world below, The scaly people of the main, The beasts that range the wood or plain, The wing'd inhabitants of air, The day, the night, the various year, And know all these by heav'n design'd As gifts to pleasure human kind, I cannot raise my worth too high; Of what vast consequence am I!' 'Not of th'importance you suppose,' Replies a Flea upon his nose; 'Be humble; learn thyself to scan; Know, pride was never made for Man. 'Tis vanity that swells thy mind. What, heav'n and earth for thee design'd! For thee! made only for our need, That more important Fleas might feed.'
1839
