Ересь
Дозволь служить тебе, но не задаром, Как те, что чахнут, насыщаясь паром Надежд, иль нищенствуют от щедрот Ласкающих посулами господ. Не так меня в любовный чин приемли, Как вносят в королевский титул земли Для вящей славы, - жалок мертвый звук! Я предлагаю род таких услуг, Награда коих в них самих сокрыта. Что мне без прав - названье фаворита? Пока я прозябал, еще не знав Сих мук чистилища, не испытав Ни ласк твоих, ни клятв с их едкой лжою, Я мнил: ты сердцем воск и сталь душою. Вот так цветы, несомые волной, Притягивает крутень водяной И, в глубину засасывая, топит; Так мотылька бездумного торопит Свеча, дабы спалить в своем огне; И так предавшиеся сатане Бывают им же преданы жестоко. Когда я вижу реку, от истока Струящуюся в блеске золотом Столь неразлучмо с руслом, а потом Начавшую бурлить и волноваться, От брега к брегу яростно кидаться, Вздуваясь от гордыни, если вдруг Над ней склонится некий толстый сук, Чтоб, и саму себя вконец измуча И шаткую береговую кручу Язвящими лобзаньями размыв, Неудержимо ринуться в прорыв С бесстыжим ревом, с пылом сумасбродным, Оставив русло прежнее безводным, Я мыслю, горечь в сердце затая: Она - сия река, а русло - я. Прочь, горе! Ты бесплодно и недужно; Отчаянью предавшись, безоружна Любовь перед лицом своих обид: Боль тупит, но презрение острит. Вгляжусь в тебя острей и обнаружу Смерть на щеках, во взорах тьму и стужу, Лишь тени милосердья не найду И от любви твоей я отпаду, Как от погрязшего в неправде Рима. И буду тем силен неуязвимо: Коль первым я проклятья изреку, Что отлученье мне, еретику! Перевод Г. М. Кружкова
Оригинал или первоисточник на английском языке
Elegy VI (Oh, let me not serve so, as those men serve)
Oh, let me not serve so, as those men serve Whom honour's smokes at once fatten and starve; Poorly enrich't with great men's words or looks; Nor so write my name in thy loving books As those idolatrous flatterers, which still Their Prince's styles, with many realms fulfil Whence they no tribute have, and where no sway. Such services I offer as shall pay Themselves, I hate dead names: Oh then let me Favourite in Ordinary, or no favourite be. When my soul was in her own body sheathed, Nor yet by oaths betrothed, nor kisses breathed Into my Purgatory, faithless thee, Thy heart seemed wax, and steel thy constancy: So, careless flowers strowed on the waters face The curled whirlpools suck, smack, and embrace, Yet drown them; so, the taper's beamy eye Amorously twinkling beckons the giddy fly, Yet burns his wings; and such the devil is, Scarce visiting them who are entirely his. When I behold a stream which, from the spring, Doth with doubtful melodious murmuring, Or in a speechless slumber, calmly ride Her wedded channels' bosom, and then chide And bend her brows, and swell if any bough Do but stoop down, or kiss her upmost brow: Yet, if her often gnawing kisses win The traiterous bank to gape, and let her in, She rusheth violently, and doth divorce Her from her native, and her long-kept course, And roars, and braves it, and in gallant scorn, In flattering eddies promising retorn, She flouts the channel, who thenceforth is dry; Then say I, That is she, and this am I. Yet let not thy deep bitterness beget Careless despair in me, for that will whet My mind to scorn; and Oh, love dulled with pain Was ne'er so wise, nor well armed as disdain. Then with new eyes I shall survey thee, and spy Death in thy cheeks, and darkness in thine eye. Though hope bred faith and love: thus taught, I shall, As nations do from Rome, from thy love fall. My hate shall outgrow thine, and utterly I will renounce thy dalliance: and when I Am the recusant, in that resolute state, What hurts it me to be excommunicate?
3485
