Спенсеровы строфы, посвященные Чарльзу Армитиджу Брауну
I. Печальный, неулыбчивый и хмурый, На редкость худосочен и лохмат, Напоминал колючей шевелюрой Чертополох, когда в наш летний сад Зефиры легкокрылые летят. На бороду там не было намёка. Густых морщин бесчисленный отряд Чело его не бороздил жестоко. Он был красив, как шаль, что привезли с Востока. II. Не пил он пива и не пил вина, Не ел он рыбы и не ел он птицы. Была ему подливка не нужна, И не были нужны ему девицы. Спешил он от мужланов удалиться, Чураясь недвусмысленных забав. Душой пилигрима лишь водицы Алкал он страстно, тело напитав Одним лишь воздухом густых лесных дубрав. III. В жаргоне городском не разбирался И ни аза не смыслил в воровском. Ни «Старым Томом» он не пробавлялся, Ни джином, ни вином, ни коньяком. Не получал от стража кулаком И не присматривался он к девчонкам, К евреечкам, что бегали кругом, В особенности к их лодыжкам тонким, И не прислушивался к каблучкам их звонким. © Перевод Евг. Фельдмана 4.01.1998 Все переводы Евгения Фельдмана
Оригинал или первоисточник на английском языке
Character of Charles Brown
I He is to weet a melancholy carle: Thin in the waist, with bushy head of hair As hath the seeded thistle when in parle It holds the Zephyr, ere it sendeth fair Its light balloons into the summer air; Therto his beard had not begun to bloom, No brush had touch'd his chin or razor sheer; No care had touch'd his cheek with mortal doom, But new he was and bright as scarf from Persian loom. II Ne cared he for wine, or half-and-half; Ne cared he for fish or flesh or fowl, And sauces held he worthless as the chaff, He 'sdeigned the swine-head at the wassail-bowl; Ne with lewd ribbalds sat he cheek by jowl, Ne with sly Lemans in the scorner's chair; But after water-brooks this Pilgrim's soul Panted, and all his food was woodland air Though he would oft-times feast on gilliflowers rare. III The slang of cities in no wise he knew, Tipping the wink to him was heathen Greek; He sipp'd no olden Tom or ruin blue, Or nantz or cherry-brandy drank full meek By many a damsel hoarse and rouge of cheek; Nor did he know each aged watchman's beat, Nor in obscured purlieus would he seek For curled Jewesses with ankles neat, Who as they walk abroad make tinkling with their feet.
3109
