Горемыка в Лондоне
Пришел я в Лондон как-то раз — Там суд, я слышал, прав и скор, — И в Вестминстер двинулся тот же час, Дабы судейский крючкотвор Между мной и соседом уладил спор. Я рек: «Ради Бога, дайте совет!» Но в мошне моей не нашлось монет. Округ толклась лихая шваль, И кто-то мой похитил шлык. Хоть колпака и было жаль, Но я решил придержать язык, И в Королевский Суд проник, И рек: «На соседа управы нет!» Но в мошне моей не нашлось монет. Секретари что было сил Строчили, что судил закон; И встал один, и возгласил: «Ричард! Роберт! И кентский Джон!» И быстро столь гуторил он, Что слух не поспевал вослед... А я гадаю: где взять монет? И в суд подался я мировой, Где мировой восседал судья; Вхожу, с непокрытой стою головой, Реку: «Сосед не дает житья: Дойдем до кулачного скоро битья!» Судья же ответил, что жалоба — бред, Не услышав звона моих монет. Оттуда я в Канцлерский Суд спешу, Где важные восседают писцы: Всё меж собою шу-шу, да шу-шу — Дескать, пускай подождут истцы... Выслушали меня, подлецы, И молвили, что виноват мой сосед, Но суда не будет, коль нет монет. А в Вестминстер-Холле сыскался муж, До пят облаченный в шелк; Я ползал пред ним, что угодливый уж, И выл, как тоскующий волк. «Никак не возьму, — он ответил, — в толк: Ужель тебе чинили вред?» Видать, ожидал от меня монет. Никто беде не желал помочь. И я в кулаках восчувствовал зуд, И плюнул, и устремился прочь — Туда, где фламандский торговый люд Орал: «Отведайте вкусных блюд! Очки примерьте, купите берет! Не много потребуем с вас монет!» До Вестминстерских я доплелся врат, А уж самый был солнопёк; И торговцы, как стая грачей, кричат: «Ай да пиво! Глотни, браток, хоть чуток! Ай да ребрышки! Брызжет сок!» Сулили полный подать обед — Но где же мне было достать монет? Бреду по Лондону. Град знаменит На весь обширный английский край... А рынок знай себе галдит: «Свежая рыба! Плати, забирай! Спелая вишня!..» Что галочий грай, Крики сии мне летели вслед. Но в мошне моей не нашлось монет. Предлагали хлеб, и вино, и эль, Совали пряности — перец, шафран; Всучали мне лыко, деготь, кудель, А также бархат, шелка, сафьян; Да где там! Слоняюсь ни сыт, ни пьян, Лондонским солнышком обогрет. Мечтаю найти кошелек монет. Вдоль мостовых, куда ни глянь — Торговые сплошь ряды. Заморскую мне хвалили ткань, И местных садов плоды, И всякие овощи, прямо с гряды, И шляпу, и плащ, и шотландский плед... Отвечаю: «Милые, нет монет!» Ни пирога не купил, ни метлы. Бреду по Ист-Чипу. Обида берет: Костры пылают, клокочут котлы, Под звуки волынок пляшет народ! Голодный и грустный шагаю вперед, А сзади задорный несется куплет. Но что же поделаешь? Нет монет. До Корнхилла дохожу налегке. Ворованным там торгуют добром. И вижу: шлык мой лежит на лотке! Канальи! Разрази вас гром! Выкупать свое же — стыд и сором, Баловство и блажь, суета сует. Да и чем уплатишь, коль нет монет? Кабатчик взял меня за рукав: «Сударь,— сказал он,— хотите вина?» И вот, карманы свои обыскав, Я выудил грош, уплатил сполна, И разом кружку выпил до дна. У вина премерзостный был букет. А где на лучшее взять монет? Я к Биллингсгэйту правлю путь, Реку желаю пересечь, И завожу, смутясь чуть-чуть, О даровой переправе речь. Паромщик ответил пожатьем плеч, И руками развел: «На сие — запрет. Перевоза нет, если нет монет.» И в Кент я двинулся, домой — Авось, надеялся, добреду... Иду, измученный кутерьмой, Проклятья корыстному шлю суду. О Боже! В Лондоне — что в аду! Таких лихоимцев не видел свет! Правосудья не ждите, не давши монет. © Перевод Сергея Александровского Сергей Александровский - русский поэт и переводчик. Все переводы Сергея Александровского Деревенщина Однажды в Лондон я пришел, Законы там сильны. В Вестминстер-Уорде собрались Законники страны. Сидят в палате старики, На них седые парики, — Какого рода дело? — Свой иск я подал смело: — Прошу вас срочно разрешить! — Но без гроша нельзя спешить. Пока толкался я в толпе, Пропал мой капюшон. Ищу его, мечусь, кричу, Рассеян и смешон. Бегу к судье, кричу ему: — Внемлите стону моему! — Но разве слышишь, если Сидишь в судейском кресле? — Ах, помоги мне, славный муж! — Но без гроша спешить к чему ж? Писцов немало было там В забавных париках. Их перья во всю мочь неслись, Скрипели в их руках. Мне больше ждать уже невмочь: — К душе имейте жалость! — Душа? Какая малость! Конечно, есть в тебе душа, Но, к сожаленью, без гроша. Бегу по улице стремглав, Измучился совсем. И вот в таверну я зашел: Быть может, там поем. Трактирщик вовсе не сердит, Он так приветливо глядит. — Я голоден, дружочек! Хоть черствый пирожочек! — Я рад служить вам, ваша честь, Но без гроша нельзя поесть. Брожу по Корнхиллу весь день, Иду по Кенвик-стрит, И вижу: в лавке у купца Мой капюшон висит. Не стал он хуже и старей, Прошу вернуть его скорей: — Он мой! — Ну, ну, не врите! Заплатите — берите! Нет денег? Надо накопить! А без гроша нельзя купить. Идет навстречу мне аббат. К нему я подхожу. Прошу помочь, а он в ответ: — Лишь Богу я служу. Но так как я в душе не строг То отпустить тебе бы мог В награду за лишенья Святые утешенья: Елей, молитвы, благодать, Но без гроша нельзя их дать. И вот я в Кент иду домой, Расстроен и угрюм. Куда уйти, куда бежать От мрачных этих дум? И вздумал песню я сложить, Как беднякам на свете жить, Кто бродит как в тумане, Кто без гроша в кармане. Пою устало, чуть дыша, Но можно петь и без гроша. Перевод Андрея Шмульяна
Оригинал или первоисточник на английском языке
The London Lackpenny
To London once my steps I bent, Where truth in no wise should be faint; To Westminster-ward I forthwith went, To a man of Law to make complaint. I said, 'For Mary's love, that holy saint, Pity the poor that would proceed!' But for lack of money, I could not speed. And, as I thrust the press among, By froward chance my hood was gone; Yet for all that I stayed not long Till to the King's Bench I was come. Before the Judge I kneeled anon And prayed him for God's sake take heed. But for lack of money, I might not speed. Beneath them sat clerks a great rout, Which fast did write by one assent; There stood up one and cried about 'Richard, Robert, and John of Kent!' I wist not well what this man meant, He cried so thickly there indeed. But he that lacked money might not speed. To the Common Pleas I yode tho, There sat one with a silken hood: I 'gan him reverence for to do, And told my case as well as I could; How my goods were defrauded me by falsehood; I got not a mum of his mouth for my meed, And for lack of money I might not speed. Unto the Rolls I gat me from thence, Before the clerks of the Chancery; Where many I found earning of pence; But none at all once regarded me. I gave them my plaint upon my knee; They liked it well when they had it read; But, lacking money, I could not be sped. In Westminster Hall I found out one, Which went in a long gown of ray; I crouched and knelt before him; anon, For Mary's love, for help I him pray. 'I wot not what thou mean'st', 'gan he say; To get me thence he did me bid, For lack of money I could not speed. Within this Hall, neither rich nor yet poor Would do for me aught although I should die; Which seing, I gat me out of the door; Where Flemings began on me for to cry,-- 'Master, what will you copen or buy? Fine felt hats, or spectacles to read? Lay down your silver, and here you may speed.' To Westminster Gate I presently went, When the sun was at high prime; Cooks to me they took good intent, And proffered me bread, with ale and wine, Ribs of beef, both fat and full fine; A faire cloth they 'gan for to spread, But, wanting money, I might not then speed. Then unto London I did me hie, Of all the land it beareth the prize; 'Hot peascodes!' one began to cry; 'Strawberries ripe!' and 'Cherries in the rise!' One bade me come near and buy some spice; Pepper and saffrone they 'gan me bede; But, for lack of money, I might not speed. Then to the Cheap I 'gan me drawn, Where much people I saw for to stand; One offered me velvet, silk, and lawn; Another he taketh me by the hand, 'Here is Paris thread, the finest in the land'; I never was used to such things indeed; And, wanting money, I might not speed. Then went I forth by London stone, Throughout all the Canwick Street; Drapers much cloth me offered anon; Then comes me one cried, 'Hot sheep's feet!' One cried, 'Mackarel!' 'Rushes green!' another 'gan greet; One bade me buy a hood to cover my head; But for want of money I might not be sped. Then I hied me into East Cheap: One cries 'Ribs of beef and many a pie!' Pewter pots they clattered on a heap; There was harpe, pipe, and minstrelsy: 'Yea, by cock!' 'Nay, by cock!' some began cry; Some sung of 'Jenkin and Julian' for their meed; But, for lack of money, I might not speed. Then into Cornhill anon I yode Where there was much stolen gear among; I saw where hung my owne hood, That I had lost among the throng: To buy my own hood I thought it wrong; I knew it as well as I did my creed; But, for lack of money, I could not speed. The Taverner took me by the sleeve; 'Sir,' saith he, 'will you our wine assay?' I answered, 'That cannot much me grieve; A penny can do no more than it may.' I drank a pint, and for it did pay; Yet, sore a-hungered from thence I yede; And, wanting money, I could not speed. Then hied I me to Billings-gate, And one cried, 'Ho! go we hence!' I prayed a bargeman, for God's sake, That he would spare me my expense. 'Thou 'scap'st not here,' quoth he, 'under twopence; I list not yet bestow any almsdeed.' Thus, lacking money, I could not speed. Then I conveyed me into Kent; For of the law would I meddle no more. Because no man to me took intent, I dight me to do as I did before. Now Jesus that in Bethlehem was bore, Save London and send true lawyers their meed! For whoso wants money with them shall not speed.
1553
