Джордж Гордон Байрон (George Gordon Byron)
Еврейские мелодии 23. Плач Ирода о Мариамне
Мариамна! То сердце, по чьей пролилася вине Неповинная кровь, -- и само обливается кровью! Жажда мести и гнев улеглися во мне, Презреньем сменясь и любовью. Мариамна, где ты? Если б стоны и вопли мои Донеслися к тебе, для которой раскрылась могила, Ты простила бы мне в безконечной любви, Если б небо само не простило! Неужели мертва? И убийцы наемного меч Совершил приговор, повинуяся мести ревнивой? Он висит надо мной, нити жизни готовясь пресечь, Над собой приговор я свершу справедливый. Холодна и мертва! От меня ты на веки ушла, Я стенаньем моим твой загробный покой не нарушу, Я покинут тобой, а спасти ты одна бы могла Только ты -- эту мрачную душу. С кем делил я венец -- той со мною уж более нет. И, утратив ее, схоронил я все радости с нею, Я сорвал для меня одного распустившийся цвет -- Иудеи прекрасной лилею! Мною кровь пролита, и за страшное дело мое Мне геенна грозит, заслужил я душою преступной Гнет мучений моих, истерзавших ее И терзающих вновь неотступно! Перевод О.Н. Чюминой Примечание
Мариамна, жена Ирода Великого, была им казнена по подозрению в неверности. Это была женщина несравненной красоты и высокомерного ума; несчастие ее заключалось в том, что она сделалась предметом привязанности, граничившей с безумием, со стороны человека, который принимал более или менее близкое участие в смерти ее деда, отца, брата и дяди и дважды приказывал убить ее в случае его собственной смерти. Образ казненной жены долго преследовал Ирода.
Оригинал или первоисточник на английском языке
Hebrew Melodies 23. Herod’s Lament for Mariamne
I. Oh, Mariamne! now for thee The heart for which thou bled'st is bleeding; Revenge is lost in Agony And wild Remorse to rage succeeding. Oh, Mariamne! where art thou? Thou canst not hear my bitter pleading: Ah! could'st thou—thou would'st pardon now, Though Heaven were to my prayer unheeding. II. And is she dead?—and did they dare Obey my Frenzy's jealous raving? My Wrath but doomed my own despair: The sword that smote her 's o'er me waving.— But thou art cold, my murdered Love! And this dark heart is vainly craving For he who soars alone above, And leaves my soul unworthy saving. III. She's gone, who shared my diadem; She sunk, with her my joys entombing; I swept that flower from Judah's stem, Whose leaves for me alone were blooming; And mine's the guilt, and mine the hell, This bosom's desolation dooming; And I have earned those tortures well, Which unconsumed are still consuming!
3337
