«К чему ругня, зачем ругня…»
К чему ругня, зачем ругня, За что ругня, ей-Богу? Она, любезная, меня Сама звала к порогу! «Иначе, ты – поганый трус», – Добавила с коварством, И здесь помочь не стало вмочь И церкви с государством! «Болтать, – сказала, – недосуг. Давай дела спроворим, Покуда, друг, мой злой супруг Не здесь, а там, за морем». (Не смей о плате намекнуть Какой-нибудь насмешник: Как я, с любезною побудь, Такой же станешь грешник!). Да разве мог, да разве мог Ответить я отказом? Какой позор тогда б навлёк На всех мужчин я – разом! Её супруг, жестокий зверь, Ее избил до крови, И даже сплетницы теперь Смолчат на полуслове. И я махнул на всё рукой. (О губы, что за сладость!) И счастье хлынуло рекой И мне, и ей на радость. И понедельник пролетел, И вторник проводили... Я шёл, и пел, и я успел Ещё в пивную к Вилли! 1795 © Перевод Евг. Фельдмана 24.10.2000 Все переводы Евгения Фельдмана Скажите, в чем моя вина? Она сама решила Ждать у околицы меня И в дойню пригласила. Она бы, верно, мой отказ Боязнью объяснила – Могла ль сдержать меня в тот час Суда и церкви сила! Тайком, обходною тропой Прошёл я с нею вместе. “Суров и зол хозяин мой, Но он теперь в отъезде”. Быть может, кто-то усмотрел Здесь поруганье чести, Но что бы сам-то он запел, Будь на моём он месте? Я со стыда сгорел бы весь, Скажи ей “нет” тогда я, Я защищал мужскую честь, Её в ту ночь лаская. Муж бьёт её чем попадёт, За волосы таскает, Чего же он иного ждёт, Надолго уезжая? Я слёзы бедной осушил, Помог забыть заботу И вволю жажду утолил Из уст, что слаще мёду. Уже смеркалось на дворе, Как шли мы в ту субботку, А в воскресенье на заре Я пил у Вилли водку. Перевод В.М. Федотова
Оригинал или первоисточник на английском языке
Had I the Wyte
HAD I the wyte, had I the wyte, Had I the wyte? she bade me! She watch’d me by the hie-gate side, And up the loan she shaw’d me; And when I wadna venture in, A coward loon she ca’d me: Had kirk and state been in the gate, I lighted when she bade me. Sae craftilie she took me ben, And bade me make nae clatter; ‘For our ramgunshoch glum gudeman Is out and owre the water:’ Whae’er shall say I wanted grace, When I did kiss and daut her, Let him be planted in my place, Syne say I was the fautor. Could I for shame, could I for shame, Could I for shame refused her? And wadna manhood been to blame, Had I unkindly used her? He clawed her wi’ the ripplin-kame, And blae and bluidy bruised her; When sic a husband was frae hame, What wife but had excused her? I dighted ay her een sae blue, And bann’d the cruel randy; And weel I wat her willing mou’ Was e’en like sugar-candy. At gloamin-shot it was I trow, I lighted on the Monday; But I cam through the Tysday’s dew, To wanton Willie’s brandy.
1795
1890
