Послание полковнику де Пейстеру
Как тут живётся мне, Поэту? Болею, милый, мочи нету! Парнас? Не влезть на гору эту Мне даже сдуру, Трясусь, кричу, не взвидя свету, И пью микстуру. Сей мир нам был бы лучшим другом, Не награждай он нас недугом, Но воздавай нам по заслугам, Кормя при этом Поджаренным колбасным кругом, Поя кларетом. О Жизнь! Не прочь сия девица За твой же счёт принарядиться, И всё ж не ведает границы Её измена: В ней с истиною ложь гнездится Одновременно. Как хитрый кот, что, мышки ради, Весь день готов сидеть в засаде, Так Сатана, с надеждой глядя Из тьмы кромешной, Вдруг – цап-царап! – и скрылся дядя С душою грешной… Ох, Ник, скотина ты, скотина! Ты улыбаешься невинно, Сулишь нам баб, сулишь нам вина, Сулишь нам фрукты, Но – ткёшь и ткёшь нам паутину, Как злой паук, ты. Бывает, муха пролетит, Как будто счастье возвестит. Фантазии, как аппетит, В тебе взыграют: Ты обеспечен, знаменит, Тебя все знают. Бывает, всё наоборот: Паук на муху ль нападёт Иль та закончит свой полёт На ленте липкой, – Мушиной смерти, идиот, Ты ждёшь с улыбкой. Вот мерзость, – аж мороз по коже! Несу я чушь, – но для чего же? Я больше вас не потревожу Строкою лишней. От Сатаны храни нас, Боже! Аминь, Всевышний! © Перевод Евг. Фельдмана 31.12.1997 (до слов «Как злой паук, ты».) 1.01.1998 Все переводы Евгения Фельдмана
Примечание
Полковник Арент Шуйлер Де Пейстер (1736-1822) – друг Бернса, британский подданный с голландскими корнями. Долгое время служил в Америке. С 1768 по 1785 г. – военный администратор Канады; был известен гуманным отношением к индейцам. С апреля 1794 г., выйдя в отставку, обосновался в Дамфризе. Был командиром отряда добровольцев, в ряды которого Бернс вступил в 1795 г. (см. Стихотворение Бернса «Дамфризские добровольцы»). Когда в следующем году Бернса не стало, полковник Де Пейстер командовал волонтёрами, что пришли проводить в последний пусть своего боевого товарища. – Примечание переводчика.
Оригинал или первоисточник на английском языке
Epistle to Colonel de Peyster
MY honour’d Colonel, deep I feel
Your interest in the Poet’s weal;
Ah! now sma’ heart hae I to speel
The steep Parnassus,
Surrounded thus by bolus pill,
And potion glasses.
O what a canty warld were it,
Would pain, and care, and sickness spare it;
And fortune favour worth and merit,
As they deserve:
And aye a rowth, roast beef and claret:
Syzie wha wad starve?
Dame Life, tho’ fiction out may trick her,
And in paste gems and fripp’ry deck her,
Oh! flick’ring, feeble, and unsicker
I’ve found her still,
Aye wav’ring like the willow wicker,
‘Tween good and ill.
Then that curst carmagnole, auld Satan,
Watches, like baudrons by a rattan,
Our sinfu’ saul to get a claut on
Wi’ felon ire;
Syne, whip! his tail ye’ll ne’er cast saut on,
He’s off like fire.
Ah Nick! ah Nick! it isna fair,
First showing us the tempting ware,
Bright wines and bonnie lasses rare,
To put us daft;
Syne weave, unseen, thy spider snare
O’ hell’s damn’d waft.
Poor man, the flee, aft bizzes by,
And aft as chance he comes thee nigh,
Thy auld damn’d elbow yeuks wi’ joy,
And hellish pleasure;
Already in thy fancy’s eye,
Thy sicker treasure.
Soon heels-o’er-gowdie! in he gangs,
And like a sheep-head on a tangs,
Thy girning laugh enjoys his pangs
And murd’ring wrestle,
As, dangling in the wind, he hangs
A gibbet’s tassel.
But lest you think I am uncivil,
To plague you with this draunting drivel,
Abjuring a’ intentions evil,
I quat my pen:
The Lord preserve us frae the Devil!
Amen! amen!
[Январь 1796]
1915
