Послание молодому другу
Стихи ли, прозу – всё равно – На память, милый друже, Тебе составить их давно Хотел я в час досужий. Совет у времени спрошу, Случайности учту я И песню звонкую сложу Иль проповедь прочту я. Среди людей себя найти Тебе придётся вскоре, Но люди могут принести Тебе немало горя. И если вдруг тебя нужда Отпустит хоть немного, То не отпустит никогда Тебя твоя тревога. Я не скажу, что человек Порочен от рожденья, Что он законы чтит в наш век Лишь в силу принужденья, Однако собственное «я» Царит везде и всюду, И к равновесью бытия Причастно только чудо! Не осуждай того, кто пал, Подавленный судьбою: Сегодня пал – назавтра встал, Ответив ей борьбою. Жива в нём честная душа, Над ней не властны беды. Он сам без лишнего гроша, Но выручит соседа. С друзьями откровенным будь, Но всё ж не так, как дети. От друга тоже что-нибудь Всегда храни в секрете. Замкнись в себе, чтоб не пришлось Раскрыться перед светом, Но видеть ближнего насквозь Всегда умей при этом. Кто верен чувству, не придёт Под окна воровато, Не станет, бегая в обход, Петлять витиевато. А если станет – хитреца Предаст его искусство: Где нету хитростям конца, Там нет любви и чувства!1 Стремясь к богатству, похитри, Фортуне стань приятен, Но даже в хитрости, смотри, Ты честь храни без пятен. Богатым будь не для того, Чтоб тем себя возвысить, А чтобы тем ни от кого На свете не зависеть. Разбойник не чинит разбой, Когда петли боится, Но честь, – она всегда с тобой, – Твой сторож и граница. Намёки все её пойми, Малейшие сигналы, И не придёшь ты, чёрт возьми, К позорному финалу! Должно творенье чтить Творца Всегда, везде и всюду, Но трудно слушать без конца Священника-зануду. И всё ж безбожный смех вокруг Звучит весьма убого; Он не заменит, милый друг, Поруганного Бога! Пока тепло нам и легко, Светло и безмятежно, Мы веруем неглубоко, Случайной небрежно. Но стоит буре зареветь, Поймёшь во тьме холодной, Что вера с этих дней и впредь – Твой якорь благородный! Прости-прощай! Пусть сердце бьёт И кровь по жилам кружит, Пусть правда, мужество, расчёт С тобою тесно дружат. «Дай силы, Боже!» – небесам Молись, и жизнь изведай, И лучше, чем советчик сам, Его советам следуй! © Перевод Евг. Фельдмана 12-18.11.1997 18.01.1998 Все переводы Евгения Фельдмана
Примечания.
Послание адресовано Э́ндрю Э́йкену, сыну Роберта Э́йкена, друга Бернса. – Примечание переводчика.
1 …Где нету хитростям конца, / Там нет любви и чувства! – После этой строфы у Бернса была ещё одна строфа, позже изъятая:
Сумей, ошибку соверша, В душе не сеять смуту. Да будет гордою душа И в чёрную минуту! Будь повнимательней, дружок, Придёт на помощь время, И об ошибке – минет срок – Забыто будет всеми.
На языке оригинала (шотландский язык скотс, то есть, на языке шотландской равнины, на котором писал Роберт Бернс):
If ye hae made a step aside – Some hap mistak’ o’ertaen ye Yet still keep up a decent pride And ne’er owre far demean ye; Time comes wi’ kind oblivious shade And daily darker sets it, And if nae mair mistaks are made The warld soon forgets it.
– Примечание переводчика.
Юному другу Я собирался написать Тебе, дружок мой, долго, Хоть всё, что я хочу сказать, Простой совет – и только; А что получится – решит Пускай пора да случай – То ль песней стих мой прозвучит, То ль проповедью скучной. Вот-вот придёт и твой черёд Искать на свете доли, Так знай, что жизнь – совсем не мёд И горя в мире вволю: Достигнув цели, не забудь, Что вновь тревоги грянут; Там трудно выбрать верный путь, Где каждый нерв натянут. Я не скажу, что всяк – злодей; Отпетых негодяев, Вконец испорченных людей Нечасто повстречаешь. Но ох как слаб любой из нас, Как мало мы надёжны, Как трудно пренебречь подчас Спасительною ложью. Но тех, кто пал в борьбе с судьбой, Не осуждай поспешно: Ведь в главном и средь них любой Не хуже прочих грешных. Один весь век в нужде живёт, Но честен неизменно, Другой соседа оберёт Без всякого стесненья. Раскрой все тайники свои, Когда ты друга встретил, Но что-то всё же утаи И спрячь от всех на свете; По мере силы избегай Критических разъятий, А сам другого научай, Как ловкий соглядатай. Огню священному любви Отдаться можешь страстно, Любить люби, но не блуди, Хотя бы и негласно; И суть не в прегрешенье тут, Не в риске умолчанья – Ожесточает душу блуд, А чувства измельчает. Судьбы улыбки золотой Дождётся лишь упорный, Впрок отложить пятак-другой Нисколько не зазорно, Но не затем, чтоб скрыть в тайник Иль в свет проникнуть высший – Но миг воистину велик, Когда ты независим. Все страсти ада – тот же кнут, Что держит скот в порядке, Но если честь бунтует – тут Повороти обратно, Её укор, намёк глухой Судит возможность бедствий, Внимай лишь совести одной И не страшись последствий. Пусть в ветхих благостях своих Религия ослепла, Пусть все дела её святых Легли, как хлопья пепла, Но если жизни ураган Тебя по свету носит, Одно спасение в туман – На небо якорь бросить. Итак, прощай, мой юный друг, Живи без мук сердечных, Пусть правда, стойкость, сильный дух С тобой пребудут вечно! День ото дня живи умней, Всех благ тебе, дружочек; И лучше жизнь прожить сумей, Чем автор этих строчек. © Перевод В.М. Федотова
Оригинал или первоисточник на английском языке
Epistle to a Young Friend
I LANG has thought, my youthfu’ friend, A something to have sent you, Tho’ it should serve nae ither end Than just a kind memento; But how the subject theme may gang, Let time and chance determine; Perhaps it may turn out a sang, Perhaps turn out a sermon. Ye’ll try the world soon, my lad, And, Andrew dear, believe me, Ye’ll find mankind an unco squad, And muckle they may grieve ye: For care and trouble set your thought, Ev’n when your end’s attained; And a’ your views may come to nought, Where ev’ry nerve is strained. I’ll no say men are villains a’; The real harden’d wicked, Wha has nae check but human law, Are to a few restricked: But och! mankind are unco weak, An’ little to be trusted; If self the wavering balance shake, It’s rarely right adjusted! Yet they wha fa’ in fortune’s strife, Their fate we shouldna censure; For still th’ important end of life They equally may answer. A man may has an honest heart, Tho’ poortith hourly stare him; A man may tak a neibor’s part, Yet hae nae cash to spare him. Aye free, aff han’, your story tell, When wi’ a bosom crony; But still keep something to yoursel Ye scarcely tell to ony. Conceal yoursel as weel’s ye can Frae critical dissection; But keek thro’ ev’ry other man Wi’ sbarpen’d sly inspection. The sacred lowe o’ weel-plac’d love, Luxuriantly indulge it; But never tempt th’ illicit rove, Tho’ naething should divulge it: I wave the quantum o’ the sin, The hazard of concealing; But och! it hardens a’ within, And petrifies the feeling! To catch dame Fortune’s golden smile, Assiduous wait upon her; And gather gear by ev’ry wile That’s justified by honour; Not for to hide it in a hedge, Nor for a train attendant; But for the glorious privilege Of being independent. The fear o’ hell’s a hangman’s whip To haud the wretch in order; But where ye feel your honour grip, Let that aye be your border: Its slightest touches, instant pause- Debar a’ side pretences; And resolutely keep its laws, Uncaring consequences. The great Creator to revere Must sure become the creature; But still the preaching cant forbear, And ev’n the rigid feature: Yet ne’er with wits profane to range Be complaisance extended; An atheist laugh’s a poor exchange For Deity offended. When ranting round in pleasure’s ring, Religion may be blinded; Or, if she gie a random sting, It may be little minded; But when on life we’re tempest-driv’n, A conscience but a canker- A correspondence fix’d wi’ Heav’n Is sure a noble anchor. Adieu, dear amiable youth! Your heart can ne’er be wanting! May prudence, fortitude, and truth Erect your brow undaunting. In ploughman phrase, God send you speed Still daily to grow wiser; And may ye better reck the rede Than ever did th’ adviser!
2718
