Роберт Фергюссон (Robert Fergusson)
Свежая Водица
Адам, возделывая ниву, Не знал вина, не ведал пива. Жаль мужика, но особливо Не стоит плакать: Мужик не пил – жена гневливо Не смела вякать. В жару и свет казался мраком; Но за зелёным буераком Текла речушка, и со смаком Из той речушки Наш предок, до Водички лаком, Лакал без кружки. Потомство – тоже не спивалось, Водичке верным оставалось И по канавам не валялось. (Потомство ж Ноя Уже винишком пробавлялось, От зноя ноя.) Поэты нынешней эпохи – Всем выпивохам выпивохи: Штаны в заклад снесут, пройдохи, Снесут рубаху-с, Чтобы о них не думал плохо Их идол – Бахус!1 Нет, увлекут меня едва ли Алкоголические дали. Чего мы с Музой не видали На пьяном фронте? Пусть девки потолкуют дале Об aquafont’е.2 Мудрёный термин сей лелея Для пациента-дуралея, Его нам псевдочародеи Бросают в рожи, Чтоб завиральные идеи Продать дороже. Не верьте доктору-бродяге! Тесней к моей придвиньтесь фляге! Я расскажу о свежей влаге, То бишь, водице, Что при хворобной передряге Любой сгодится. Когда вонзится боль в суставы, Микстуры сложного состава Пошли к чертям. Была бы, право, Водичка в глотке, И ты спасён, и можешь браво Шагать к молодке. Саднит сердечко? Я рассею Твой страх с решительностью всею. Запомни, корчась и косея, Мой друг: водичка – От всякой хвори панацея (То бишь, отмычка). Когда б не свежая водица, То чем девицы стали б мыться? Бедняжки, как бы стали злиться Те замарашки, Что в зеркалах нашли б не лица, А злые ряшки! Чумичку под покровом грязи Оценишь ли? Ни в коем разе! Бог Купидон любовной связи Способствуй сам, – уж И он такое безобразье Не выдаст замуж! Но если Свежая Водица Да в летний дождик превратится, Взойдут овсы, взойдёт пшеница, Мы выйдем с торгом, — То под барыш у нас девицу Возьмут с восторгом! Какие стройные фигуры! Какие знойные амуры! У Старика у Дымокура Спроси: «Откуда?»3 «Вода, – Старик ответит хмуро,– Свершила чудо!» Девицы, словно феи в сказке, На Майский День устроят пляски, Росу найдут, чтоб вымыть глазки В траве, в бутоне. Ключом кристальным даст им ласку Святой Антоний.4 Пускай, всё боле расцветая, Они пребудут краше Мая. Как Май, ты, Муза молодая, Стань голосистой, И отслужу тебе тогда я, Как рыцарь истый! © Перевод Евг. Фельдмана 26.06.1997 28-29.06.1997 13.09.2009 (ред.) 13.04.2015 (ред., комментарии) Все переводы Евгения Фельдмана Примечания
1. Ба́хус – бог виноградарства у древних римлян.
2. aquafont – (лат.) источник воды.
3. У Старика у Дымокура / Спроси: «Откуда?» – Старый Дымокур (Auld Reekie) – ироничное прозвище Эдинбурга.
4. Имеется в виду так называемый Колодец Святого Антония, ручей на «Троне Артура», холме в окрестностях Эдинбурга. Долгое время у молодых эдинбургских девушек был обычай собираться там в Майский День (в первое воскресенье мая), когда происходило коронование Королевы Мая.
Оригинал или первоисточник на английском языке
Caller Water
WHAN father Adie first pat spade in
The bonny yeard of antient Eden,
His amry had nae liquor laid in,
To fire his mou’,
Nor did he thole his wife’s upbraidin’
For being fou.
A caller burn o’ siller sheen,
Ran cannily out o’er the green,
And whan our gutcher’s drouth had been
To bide right sair,
He loutit down and drank bedeen
A dainty skair.
His bairns a’ before the flood
Had langer tack o’ flesh and blood,
And on mair pithy shanks they stood
Than Noah’s line
Wha still hae been a feckless brood
Wi’ drinking wine.
The fuddlin’ Bardies now-a-days
Rin maukin-mad in Bacchus’ praise,
And limp and stoiter thro’ their lays
Anacreontic,
While each his sea of wine displays
As big’s the Pontic.
My muse will no gang far frae hame,
Or scour a’ airths to hound for fame;
In troth, the jillet ye might blame
For thinking on’t,
Whan eithly she can find the theme
Of aqua font.
This is the name that doctors use
Their patient noddles to confuse;
Wi’ simples clad in terms abstruse,
They labour still,
In kittle words to gar you roose
Their want o’ skill.
But we’ll hae nae sick clitter-clatter,
And briefly to expound the matter,
It shall be ca’d good Caller Water,
Than whilk, I trow,
Few drogs in doctors’ shops are better
For me or you.
Tho’ joints are stiff as ony rung,
Your pith wi’ pain be fairly dung,
Be you in Caller Water flung
Out o’er the lugs,
’Twill mak you souple, swack and young,
Withouten drugs.
Tho’ cholic or the heart-scad teaze us,
Or ony inward pain should seize us,
It masters a’ sic fell diseases
That would ye spulzie,
And brings them to a canny crisis
Wi’ little tulzie.
Wer’t na for it the bonny lasses
Would glowr nae mair in keeking glasses,
And soon tine dint o’ a’ the graces
That aft conveen
In gleefu’ looks and bonny faces,
To catch our ein.
The fairest then might die a maid,
And Cupid quit his shooting trade,
For wha thro’ clarty masquerade
Could than discover,
Whether the features under shade
Were worth a lover?
As simmer rains bring simmer flow’rs
And leaves to cleed the birken bowers,
Sae beauty gets by caller show’rs,
Sae rich a bloom
As for estate, or heavy dow’rs
Aft stands in room.
What makes Auld Reikie’s dames sae fair,
It canna be the halesome air,
But caller burn beyond compare,
The best of ony,
That gars them a’ sic graces skair,
And blink sae bonny.
On May-day in a fairy ring,
We’ve seen them round St. Anthon’s spring,
Frae grass the caller dew draps wring,
To weet their ein,
And water clear as chrystal spring,
To synd them clean.
O may they still pursue the way
To look sae feat, sae clean, sae gay!
Then shall their beauties glance like May,
And, like her, be
The goddess of the vocal spray,
The Muse, and me.
2453
