Нищие
Падение темноты, холодный взгляд -
Ничто не сломит волю этих вонючих
Трагиков, которые, как фиги вразнос, поштучно,
Или как цыплят, продают беду - как еду... Они
Против каждого дня, против перста указующего
Затевают судебный процесс: весь миропорядок
Несправедлив и капризен! К суду и к суду ещe его!
Под узкими мавританскими окнами,
Под белыми стенами с керамикой арабесок -
Гримаса горя,
Потeртая временем - сама на себя гротеск -
Процветает на монетках жалости. И вдоль моря,
Мимо хлебов, яиц, мокрых рыб, копченых окороков
Нищий бредeт, на деревяшке хромая,
Жестянкой трясeт под
носом у солидных хозяек,
Посягая на души не столь грубые, как у него,
Ещe не задубевшие от страданий за краем
Совести... Ночь расправляется с синевой
Залива, с белыми домами, с рощами
Миндаля. И восходит над нищими
Звезда их. Самая злая. Ее надолго переживая, они ещe
С фальшивым, уродливым вдохновеньем за ней следят,
Отталкивая жалостливый взгляд
Тьмы...
Перевод Василия Бетаки
Оригинал или первоисточник на английском языке
The Beggars
Nightfall, cold eye—neither disheartens These goatish tragedians who Hawk misfortune like figs and chickens And, plaintiff against each day, decry Nature's partial, haphazard thumb. Under white wall and Moorish window Grief's honest grimace, debased by time, Caricatures itself and thrives On the coins of pity. At random A beggar stops among eggs and loaves, Props a leg-stump upon a crutch, Jiggles his tin cup at the goodwives. By lack and loss these beggars encroach On spirits tenderer than theirs, Suffering-toughened beyond the fetch Of finest conscience. Nightfall obscures The bay's sheer, extravagant blue, White house and almond grove. The beggars Outlast their evilest star, wryly And with a perfidious verve Baffle the dark, the pitying eye.
1990
