Английская поэзия. Уолт Уитмен. Листья травы. 27. Моление Колумба. Walt Whitman. Leaves of Grass. 27. Prayer of Columbus

Листья травы. 27. Моление Колумба

Разбитый, хилый, дряхлый,
Выброшенный на дикий остров, далеко-далеко от родины,
Двенадцать печальных месяцев, зажатый между крутыми
      скалами и морем,
Больной, изможденный, плечом к плечу со смертью,
Бреду вдоль берега,
Изливая наболевшую душу.
Меня переполняет скорбь!
До завтра, может быть, не доживу;
Ни отдыхать, о Боже, не могу, ни пить, ни есть, ни спать,
Пока не выскажу мою мольбу перед Тобой,
Не нагляжусь, не надышусь Тобой, не побеседую с Тобой,
Не отчитаюсь снова пред Тобой.
Ты ведаешь всю жизнь мою, за годом год,
Долгую, исполненную не только благочестием - зиждительным
      трудом;
Ты ведаешь пост и молитвы юности моей,
Ты ведаешь задумчивую важность и прозренья зрелости моей,
Ты ведаешь и то, что, прежде чем начать, я предался Тебе,
Ты ведаешь и то, что позже все обеты исполнял, держался
      твердо их,
Ты ведаешь, ни разу не утратил я ни веры, ни восторга пред
      Тобой,
В оковах, в казематах, в немилости безропотно
Все от Тебя приемлющий, как должное, все, что Тобой
      ниспослано.
Все начинания мои посвящены Тебе,
Все замыслы и все расчеты задумывались и выполнялись
      с мыслью о Тебе,
По морю плыл, по суше странствовал к Тебе,
Желания, намерения, стремления, все мной достигнутое - Тебе.
О, я уверен, что они и в самом деле от Тебя -
Толчок, горение, несокрушимость воли,
Отчетливое внутреннее веление, которое сильнее слов,
Послание Небес, нашептываемое даже во сне, -
Вот что вело меня вперед.
Я с Божьей помощью свершил свой труд,
Я высвободил и расчистил древнейшие края земли, заросшие
      и одичавшие,
Я сблизил полушария и неизвестное связал с известным.
Конец неведом мне, он весь в Тебе,
Велик он будет или жалок, я не знаю,
Быть может, он таит в себе необозримые пространства
      и державы,
Быть может, грубый, меры не знающий людской подлесок, мне
      хорошо известный,
Здесь приживется после пересадки, воспрянет, просветится,
      станет достойным Тебя,
Быть может, в самом деле здесь мечи перекуются на орала,
Быть может, мертвый крест, безжизненный Европы крест,
      ростки здесь пустит и расцветет.
Еще усилие, пусть этот неживой песок послужит алтарем;
За то, что Ты, о Боже, освещал мне жизнь,
Тобой ниспосланным лучом, спокойным, тихим,
Светил светлее света самого,
Невыразимым, несказанным светом,
За это, Боже, коленопреклоненно, своим последним словом
Я, старый, расслабленный и нищий, благодарю Тебя.
Конец мой близок,
Тучи уже сомкнулись надо мной,
Я сбился с курса, плавание не удалось,
Я уступаю корабли Тебе.
Руки, все мои мышцы расслаблены,
Мой мозг смущен и изможден,
Пусть распадутся ветшающие снасти, я от Тебя не отпаду,
Прильну к Тебе, о Боже, пускай меня колотят волны,
Тебя, Тебя-то я, по крайней мере, знаю.
Пророчествую или брежу?
Что знаю я о жизни? О себе?
Не знаю даже, завершено ли начатое дело.
Передо мной, дразня меня, сбивая с толку, стелятся неясные,
      туманные догадки
Про новые, лучшие миры, про их могучие родины.
А новые внезапные виденья, что они значат?
Чудесно, словно Божьей дланью, мои отверзлись очи,
Сквозь небеса и воздух мне улыбается огромный смутный
      призрак,
И по волнам далеким плывут бесчисленные корабли,
И гимны на неведомых наречьях приветствуют меня.

Перевод Б. Слуцкого

Текст оригинала на английском языке

Leaves of Grass. 27. Prayer of Columbus

A batter'd, wreck'd old man,
Thrown on this savage shore, far, far from home,
Pent by the sea and dark rebellious brows, twelve dreary months,
Sore, stiff with many toils, sicken'd and nigh to death,
I take my way along the island's edge,
Venting a heavy heart.

I am too full of woe!
Haply I may not live another day;
I cannot rest O God, I cannot eat or drink or sleep,
Till I put forth myself, my prayer, once more to Thee,
Breathe, bathe myself once more in Thee, commune with Thee,
Report myself once more to Thee.

Thou knowest my years entire, my life,
My long and crowded life of active work, not adoration merely;
Thou knowest the prayers and vigils of my youth,
Thou knowest my manhood's solemn and visionary meditations,
Thou knowest how before I commenced I devoted all to come to Thee,
Thou knowest I have in age ratified all those vows and strictly kept them,
Thou knowest I have not once lost nor faith nor ecstasy in Thee,
In shackles, prison'd, in disgrace, repining not,
Accepting all from Thee, as duly come from Thee.

All my emprises have been fill'd with Thee,
My speculations, plans, begun and carried on in thoughts of Thee,
Sailing the deep or journeying the land for Thee;
Intentions, purports, aspirations mine, leaving results to Thee.

O I am sure they really came from Thee,
The urge, the ardor, the unconquerable will,
The potent, felt, interior command, stronger than words,
A message from the Heavens whispering to me even in sleep,
These sped me on.

By me and these the work so far accomplish'd,
By me earth's elder cloy'd and stifled lands uncloy'd, unloos'd,
By me the hemispheres rounded and tied, the unknown to the known.

The end I know not, it is all in Thee,
Or small or great I know not—haply what broad fields, what lands,
Haply the brutish measureless human undergrowth I know,
Transplanted there may rise to stature, knowledge worthy Thee,
Haply the swords I know may there indeed be turn'd to reaping-tools,
Haply the lifeless cross I know, Europe's dead cross, may bud and
      blossom there.

One effort more, my altar this bleak sand;
That Thou O God my life hast lighted,
With ray of light, steady, ineffable, vouchsafed of Thee,
Light rare untellable, lighting the very light,
Beyond all signs, descriptions, languages;
For that O God, be it my latest word, here on my knees,
Old, poor, and paralyzed, I thank Thee.

My terminus near,
The clouds already closing in upon me,
The voyage balk'd, the course disputed, lost,
I yield my ships to Thee.

My hands, my limbs grow nerveless,
My brain feels rack'd, bewilder'd,
Let the old timbers part, I will not part,
I will cling fast to Thee, O God, though the waves buffet me,
Thee, Thee at least I know.

Is it the prophet's thought I speak, or am I raving?
What do I know of life? what of myself?
I know not even my own work past or present,
Dim ever-shifting guesses of it spread before me,
Of newer better worlds, their mighty parturition,
Mocking, perplexing me.

And these things I see suddenly, what mean they?
As if some miracle, some hand divine unseal'd my eyes,
Shadowy vast shapes smile through the air and sky,
And on the distant waves sail countless ships,
And anthems in new tongues I hear saluting me.

Другие стихотворения поэта: