Белый стены - Александр Пэнн, в переводе Леона Тоома

БЕЛЫЕ СТЕНЫ

1

Не о любви, не об изменах —

мне не до этого теперь —

о белых, о больничных стенах,

об арифметике потерь.

 

О том, как беспощадны факты,

как тучность пожирает дни,

как несговорчивы инфаркты

и страшен крик: «Повремени!..»

 

О вере в чудеса: «Ошибка!

Живите дальше — рака нет…»

О том, как призрачна улыбка,

как путаются явь и бред.

 

О старости по-детски слабой,

о детстве, старческом вконец,

об удивленье эскулапа,

узнавшем, что воскрес мертвец.

 

Здесь только факты — я не прячу

ужасную их наготу.

Рассказ по памяти горячей

о белых стенах поведу.

 

2

Тут страж на каждом этаже,

тут изгоняют каждый шорох,

но слышен шепот в коридорах:

«Он жив еще или… уже?»

 

Тут необъятный шар земной

стеснен до узенькой кроватки,

и пульс в предсмертной лихорадке

пускается в галоп шальной.

 

Тут жизнь висит на волоске,

захлебываясь в алой пене,

тут кажется сердцебиенье

биеньем рыбы на песке.

 

Тут, как любовница, болезнь

не хочет отлипать от тела,

тут никакого нет предела

у боли — хоть на стенку лезь.

 

Тут все минуты до одной

подобны дряхлым черепахам:

ползут, раздавленные страхом,

томительные, словно зной.

 

Тут жар бывает сорок два,

хотя такое невозможно,

тут жизнь больна, и безнадежно,

а смерть надеждами жива.

 

3

Конвульсий страшные качели

больного скидывают вниз,

в гнилое, смрадное ущелье,

где нервы змеями сплелись.

 

И снова завоняло хлором,

лишь начал разносить недуг

по лазаретным коридорам

предписанные дозы мук.

 

Не уходила из палаты

бессонница, черным-черна,

покамест белые халаты

не впрыснули полграмма сна,

 

В жару метался разум — между

сознанием слабости и сил —

и колебал свечу надежды,

и только чудом не гасил.

 

Пожары…

Спящих тел пожары…

Как из брандспойта, льется пот…

И водят вкруг огня кошмары

юродивый свой хоровод.

 

И голова трещит от боли,

раскалываясь меж глазниц,

чтоб вылетели из неволи

желанья стаей белых птиц.

 

Белеет пух, белеют перья,

а может, это наконец

белеет сквозь туман неверья

сестры склонившейся чепец.

 

4

Лизоль осточертел до рвоты.

Но мы вдыхаем и лежим,

как нам велит режим зевоты,

всепослушания режим.

 

Тут звучен голос боли властной,

а голос человека слаб,

тут кислород страдает астмой

и птица выжить не смогла б.

 

Тут сад в чахотке скоротечной

(исход болезни — дело дней) —

к нему из-за одышки вечной

восход приходит все поздней.

 

Листвы завершено круженье,

за днем сгнивает палый день,

и неподвижностью движенье

поглощено, как тенью тень.

 

О, здесь такая гниль и порча,

что луч, едва в окно упав,

обратно уползает в корчах,

как перешибленный удав.

 

Тут аппетит и так некрепок,

а рацион и вовсе скуп.

Неужто так целебны репа,

капуста и протертый суп?

 

О, тут, как жвачное, на травке

пасется кротко пациент

и ставит унцию поправки

превыше орденов и лент.

 

5

Тут все равны, тут все больные —

совсем особый вид людей…

Зачем внизу гремят шальные

шаги непрошеных гостей?

 

Хотят сочувствием упиться,

одобрить громко цвет лица.

(Так в голову самоубийцы

впивается кусок свинца!)

 

Шумят, галдят, теснясь в проходе,

и их никто не просветит,

что арестанту о свободе

болтать не позволяет стыд.

 

Цветы и этот хохот зычный,

как будто прямо из окон

под вечер на перрон столичный

их дачный выблевал вагон.

 

6

Тут удивительное снится:

слеза на молодой щеке,

и прядь волос или ресницы,

и отражение в реке.

 

Вопросы есть, но нет ответа,

есть грех, но никакой вины:

подобье странного сонета,

где строфы рифмы лишены.

 

Стремленье к встрече безвозвратной

и к имени тому, всегда

звучавшему как «вероятно»,

но только не как «нет» и «да».

 

Мне часто снится взгляд кошачий,

и тем обидней этот сон,

что он уже не больше значит,

чем отзвеневший перезвон.

 

Проснусь — не доведу ошибку

до безнадежного конца…

Сестра и слезы и улыбку

сотрет с помятого лица.

 

7

Забрезжил день, как столбик ртути,

а плох ли день или хорош

и легок или очень труден

не сразу, к счастью, разберешь.

 

Зажегся свет по всей больнице

и в утренний обход погнал

гусиной важной вереницей

дневной дежурный персонал.

 

Кому-то делают уколы,

хоть на рассвете все бодры,

но «легкий» ты или «тяжелый»,

не скроешь от ночной сестры.

 

Тяжелый хрип ночами страшен,

а ты дыхание уйми

и, не дыша, сиди на страже

с одиннадцати до семи.

 

Палата новый день встречает,

который водрузил очки,

и ход болезни изучает,

температурные скачки.

 

Латынь, с ее лукавством мудрым,

укажет на опасный крен…

Так входит в силу каждым утром

суровый график белых стен.

 

1936

Перевод Л. Тоома

 

 

Стихи Леона Тома

Леон Тоом стихи

Стихи Леона Тоома. Тоома стихи – собрание стихов замечательного русского поэта и переводчика XX века, в одном месте и без цензуры

 

Стихи русских поэтов по месту рождения, по происхождению, по городам и губерниям 

Стихи по алфавиту

Стихи по предметам и темам 

Стихи по авторам

Стихи в переводе, сравнительный и параллельный перевод 

Переключатель языка

[do_widget id=polylang-5]

Стихотворная библиотека. Становитесь участником и публикуйте свои собственные стихи прямо здесь

Стихотворное чудовище – многоязычный сайт о поэзии. Здесь вы можете читать стихи в оригинале на других языках, начиная с английского, а также публиковать свои стихи на доступных языках.

Я знаю всё и многого не жду, знать всё

© Poetry Monster, 2021. Стихи на английском.

Найти стихотворение, читать стихотворение полностью, стихи, стих, классика и современная поэзия по-русски и на русском языке на сайте Poetry.Monster.

Read poetry in Russian, find Russian poetry, poems and verses by Russian poets on the Poetry.Monster website.

Блог редактора Poetry Monster о политике, экономике, русском языке

Внешние ссылки

Yandex – лучший поисковик на русском языке

Qwant – лучий поисковик во Франции, замечателен для поиска на французском языке, также на других романских и германских языках

Duckduckgo

Министерство культуры Российской Федерации

Вернуться на главную