Ничего не остается — Эми Клампитт (Amy Clampitt)

Памяти отца Флайя, 1884–1985 гг.

 

Странного и чудесного с нами слишком много.

Протея антиподов – великая,

шаровидная, пылающая цветущая медоносная пчела —

продается в супермаркете! Мы в своём

упадке не имеем прав на изобилие

Что мы сделали, чтобы заслужить

все эти тропические плоды —

пылающая находка, дикая щедрость

плоды навалены как пушечные ядра

А ананасы, начальствующие и хохлатые

Стоят как войско по стойке смирно,

Плодовые ярусы,  зеленые балконы, гирлянды роскоши

Отпрыски чужого сутулого труда?

 

Экзотика повсюду, она приходит к нам

до того, как мы её желаем, без нужды.

Сами торговцы зелени из Южной Кореи.

Орхидеи, богатство ведрами, чуть-чуть

устали от перелета с Гавайев,

расположились на тротуарах; альстромерии, фрезии

немного потолстели в путешествия из-за океана; гладиолусы

также отдалились от своего пронзительного родового малинового цвета;

а также, менее видоизменённый по сравнению с первородным васильком

обочин дорог и железнодорожных насыпей Европы, синеют

пуговицы бакалавра. Но  не железнодорожные насыпи

напоминают мне легкие кобальтовые колеса, это

 

ряды чопорных колоннад космоса,

львиный зев, настурция, кроваво-красные маки,

в саду моей бабушки: степное детство,

скошенный луг, покрытый сеткой,

расчищены, вспаханы, боронованы и засеяны пришлыми травами,

массивный бархат колеблющихся валяных тканей, вышиты

тут и там у алых погонов канн

на лужайке у здания суда, у любовного узла, цветочная вышивка крестиком

 

живой материи, посеянной и ухоженной женщинами,

повсюду воспитатели странного и чудесного,

под чьими руками начинается то, что было чуждым,

но преображённое растет, как если бы он был местным.

 

На этом шаге, упиваясь

странным и чудесным, прогуливаясь по переулкам Манхэттена

апрельским днем, видя цветущие гибридные грушевые деревья,

взметнувшиеся, головокружительными колоннадами пены вверх —

о, белые лепестки, теплые сугробы

местной дикой сливы моего детства.

Ничто не остается на месте. Мир — это колесо.

А все, что мы знаем и мы сами

состоит из его движения

——————–

Перевод Fledermausi