Hilda Doolittle (Хильда Дулитл)
Sheltered Garden
I have had enough. I gasp for breath. Every way ends, every road, every foot-path leads at last to the hill-crest -- then you retrace your steps, or find the same slope on the other side, precipitate. I have had enough -- border-pinks, clove-pinks, wax-lilies, herbs, sweet-cress. O for some sharp swish of a branch -- there is no scent of resin in this place, no taste of bark, of coarse weeds, aromatic, astringent -- only border on border of scented pinks. Have you seen fruit under cover that wanted light -- pears wadded in cloth, protected from the frost, melons, almost ripe, smothered in straw? Why not let the pears cling to the empty branch? All your coaxing will only make a bitter fruit -- let them cling, ripen of themselves, test their own worth, nipped, shrivelled by the frost, to fall at last but fair with a russet coat. Or the melon -- let it bleach yellow in the winter light, even tart to the taste -- it is better to taste of frost -- the exquisite frost -- than of wadding and of dead grass. For this beauty, beauty without strength, chokes out life. I want wind to break, scatter these pink-stalks, snap off their spiced heads, fling them about with dead leaves -- spread the paths with twigs, limbs broken off, trail great pine branches, hurled from some far wood right across the melon-patch, break pear and quince -- leave half-trees, torn, twisted but showing the fight was valiant. O to blot out this garden to forget, to find a new beauty in some terrible wind-tortured place.
Перевод на русский язык
Защищенный сад
С меня довольно. Задыхаюсь. Все пути кончаются, все дороги, всякая тропка ведет на гребень холма, потом ты идешь по своим следам или находишь такой же склон на другой стороне, вспотев. С меня довольно: вдоволь розовости георгин, клевера, вощенных лилли-пилли, травы, сладости кресс-салата. О, если б острая ветка хлестнула - в этом месте нет запаха смолы, ни вкуса коры, грубых камышей, пахучих, резких - лишь ароматная розовость куда ни бросишь взгляд. А видели фрукты в обертках, тоскующие по свету - груши, завернутые в ткань, предохраняющую от мороза, почти созревшие дыни, укутанные в солому? Почему бы не дать грушам прильнуть к голой ветке? Из-за этого ухода плоды будут горькими - пусть качаются, зреют сами, проверят, чего стоят, съежившись, скукожившись от мороза, честно упасть в конце в буроватом пальто. Либо дыня - пусть отбелится до желтизны в зимнем свете, пусть будет терпкой на вкус - лучше вкушать мороз - изысканный мороз - чем ватин и мертвые травы. Ибо красота такая, бессильная красота, душит нашу жизнь. Хочу, чтобы ветер сломал, разметал эти розовые стебельки, сорвал их пахучие головки, швырнул их среди мертвой листвы - усеял тропинки сучьями, сломанными суставами, гляди, как огромные ветви сосен, принесенные из дальнего леса, разметали дынную бахчу, сокрушили грушу и айву - рассекли стволы надвое, разломав, искривив, но доказав, что геройским был бой. О вымарать этот сад, затмить, забыть, найти новую красоту в ужасном месте, истязаемом ветром. Перевод Яна Пробштейна
Hilda Doolittle’s other poems:
