The Hunting of the Snark. Fit the Third. The Bayker’s Tale
They roused him with muffins – they roused him with ice – They roused him with mustard and cress – They roused him with jam and judicious advice – They set him conundrums to guess. When at length he sat up and was able to speak, His sad story he offered to tell; And the Bellman cried “Silence! Not even a shriek!” And excitedly tingled his bell. There was silence supreme! Not a shriek, not a scream, Scarcely even a howl or a groan, As the man they called “Ho!” told his story of woe In an antediluvian tone. “My father and mother were honest, though poor –” “Skip all that!” cried the Bellman in haste. “If it once becomes dark, there’s no chance of a Snark – We have hardly a minute to waste!” “I skip forty years,” said the Baker, in tears, “And proceed without further remark To the day when you took me aboard of your ship To help you in hunting the Snark. “A dear uncle of mine (after whom I was named) Remarked, when I bade him farewell –” “Oh, skip your dear uncle!” the Bellman exclaimed, As he angrily tingled his bell. “He remarked to me then,” said that mildest of men, “ ‘If your Snark be a Snark, that is right: Fetch it home by all means – you may serve it with greens, And it’s handy for striking a light. “ ‘You may seek it with thimbles – and seek it with care; You may hunt it with forks and hope; You may threaten its life with a railway-share; You may charm it with smiles and soap – ’ ” (“That’s exactly the method,” the Bellman bold In a hasty parenthesis cried, “That’s exactly the way I have always been told That the capture of Snarks should be tried!”) “ ‘But oh, beamish nephew, beware of the day, If your Snark be a Boojum! For then You will softly and suddenly vanish away, And never be met with again!’ “It is this, it is this that oppresses my soul, When I think of my uncle’s last words: And my heart is like nothing so much as a bowl Brimming over with quivering curds! “It is this, it is this –” “We have had that before!” The Bellman indignantly said. And the Baker replied “Let me say it once more. It is this, it is this that I dread! “I engage with the Snark – every night after dark – In a dreamy delirious fight: I serve it with greens in those shadowy scenes, And I use it for striking a light: “But if ever I meet with a Boojum, that day, In a moment (of this I am sure), I shall softly and suddenly vanish away – And the notion I cannot endure!”
Перевод на русский язык
Охота на Снарка. Трали-Врали в Восьми Финтах. Финт Третий. Что сказал Булочник
Натирали горчицей макушку ему (Был несчастный в сознанье нетвёрдом), И втирали салат и петрушку ему, И давали варенье с кроссвордом. И пришел он в себя, и присел, и, когда Захотел что-то вымолвить, бедный, Закричал Балабан: «Тишина, господа!» – И ударил в свой колокол медный. И ни вздох, и ни стон здесь не вырвались вон, Тишину довели до кондиций, И печальный рассказ хлебобулочный ас Начал в духе старинных традиций: «А родился я в бедной, но честной семье...» – «Ближе к делу! Пустая ремарка! – Перебил Балабан. – Поспешите, болван: В темноте мы не выйдем на Снарка!» Молвил Булочник: «Я, дорогие друзья, Сорок лет обитаю под солнцем, И сегодня вдали от родимой земли Становлюсь я заправским СНАРКонцем. Милый дядюшка мой, как прощался со мной...» – Но вмешалось начальство сурово: «Дело – к ночи. Про дядь – неохочи мы знать!» И ударило в колокол снова. «Если Снарк – это Снарк, – мне мой дядя сказал, – Раздобудь мне его – да поболе, Ибо, – дядя сказал, – он хорош для кресал, Для салата хорош – вместо соли. Ты напёрстком сумеешь его поразить, И надеждою пылкой, и вилкой, Жел/дорожною акцией можешь грозить, И обмылком, и злобной ухмылкой...» – «А вот это – идея! – воскликнул опять Балабан, перебив торопливо. – Я об этом слыхал, и давно испытать Всякий метод хочу особливо!» «Но, любийственный мой, голубийственный мой, – Молвил дядя, – забудь свою ловлю, Если Снарк твой – Буджум, если хочешь домой Возвратиться под милую кровлю!» «Это так, это так», – я твержу поутру, И весь день, и глубокою ночью, И дрожу, как осиновый лист на ветру, Ибо смерть свою вижу воочью! «Это так, это так...» – «Это слышал тут всяк, – Балабан возмутился. – Не плакать!» Но несчастный заплакал: «Мой страх не иссяк, Я готов без конца этотакать! И кресала во сне всё мерещатся мне, И мелькают свечные огарки, Привиденья салат в сновиденье солят... Это значит: я помню о Снарке; И я помню, что если то будет Буджум, Я уйду от расправы едва ли, Я услышу гип-гип-гипнотический шум И исчезну в СНАРКозном провале!» © Перевод Евг. Фельдмана 7-20.10.1998 Все переводы Евгения Фельдмана
Lewis Carroll’s other poems:
- Выборы в Совет Оксфордского университета • The Elections to the Hebdomadal Council
- Пилигримлянин • The Wandering Burgess
- Он прав, миляга! • What Tottles Meant
- Покинутые парки • The Deserted Parks
- Охота на Снарка. Трали-Врали в Восьми Финтах. Финт Шестой. Сон Балабола • The Hunting of the Snark. Fit the Sixth. The Barrister’s Dream
1484
