* * *
No churchman am I for to rail and to write,
No statesman nor soldier to plot or to fight,
No sly man of business contriving a snare,
For a big-bellied bottle’s the whole of my care.
The peer I don’t envy, I give him his bow;
I scorn not the peasant, tho’ ever so low;
But a club of good fellows, like those that are there,
And a bottle like this, are my glory and care.
Here passes the squire on his brother-his horse;
There centum per centum, the cit with his purse;
But see you the Crown how it waves in the air?
There a big-bellied bottle still eases my care.
The wife of my bosom, alas! she did die:
For sweet consolation to church I did fly;
I found that old Solomon proved it fair,
That the big-bellied bottle’s a cure for all care.
I once was persuaded a venture to make;
A letter inform’d me that all was to wreck;
But the pursy old landlord just waddled up stairs
With a glorious bottle that ended my cares.
‘Life’s cares they are comforts,’ a maxim laid down
By the bard, what d’ye call him? that wore the black gown,
And, faith, I agree with th’ old prig to a hair,
For a big-bellied bottle’s a heav’n of a care.
(Added in a Mason Lodge)
Then fill up a bumper, and make it o’erflow,
And honours masonic prepare for to throw;
May every true brother of the compass and square
Have a big-bellied bottle when harass’d with care.
1782
Перевод на русский язык
«Не создан я был для парламентской битвы…»
Не создан я был для парламентской битвы, Служения Богу и жаркой молитвы. Претит мне купчина, мошенник завзятый, – Пленён я навеки бутылкой пузатой! Вовек не завидовал доле дворянской, Вовек не чурался судьбины крестьянской. Люблю я пирушки до ночи глубокой Да шашни с бутылкой моей крутобокой. Помещик коня погоняет сердито: В уме лишь проценты, долги да кредиты. А я о делах вспоминаю с ухмылкой При каждом знакомстве с пузатой бутылкой. Скончалась моя дорогая супруга. Нашёл было в церкви я первого друга, Но вовремя вспомнил слова Соломона: «Бутылка нас лечит со времени она!» Однажды мошною рискнул я с размахом. Моя авантюра закончилась крахом. Приятель не стал утешать меня пылко, А молча принёс и поставил бутылку. «В заботах ищите себе утешенье!» – Внушал нам поэт, и я верю внушенью, Поскольку давно за собой замечаю, Что хлопоты жизни бутылкой венчаю. (Строки, дописанные в масонской ложе) Да здравствует наша масонская ложа, И циркуль её, и квадрат её – тоже, А также бутылки священное пузо, С которым забудешь любые обузы! 1782 © Перевод Евг. Фельдмана 24-25.03.1989 Все переводы Евгения Фельдмана Всесилье бутыли Не притчи поповские по сердцу мне, Не нравится мне и служенье войне, Не власть и не деньги весь свет заслонили — Пленило всесилье пузатой бутыли. Нет зависти к пэру: поклон, но не боле; Крестьян не браню за нескладную долю; Но вместе с такими, как эти ребята, Я счастлив в соседстве с бутылью пузатой. Помещик заездил собратьев своих, Погряз ростовщик средь монет золотых. Но видишь корону над дверью пивной? Там я подружился со влагой хмельной. Жена моя бедная канула в вечность, Поставил я в церкви по случаю свечку, И там же узнал из стихов Соломона: Легко нам, когда мы слегка опьянёны. Я делом заняться пытался не раз — Ни разу успех не порадовал глаз, Утешил беднягу трактирщик богатый, Забыл я заботы с бутылью пузатой. «Утехи в заботах», — поведал поэт, Напялив на плечи атласный жилет, Забыв досказать, что по точным подсчетам Всесилье бутыли сильнее заботы. Так пусть не стоят наши кружки пустыми, Мы выпьем, наполним и снова подымем За то, чтобы вечно забота с нуждою Смывались бесследно живою водою! Перевод В.М. Федотова Хай пише писака, хай б’ється солдат, Хай бреше усяко крутій-дипломат, Хай лічить купчина куші-бариші, А в мене чарчина — утіха душі. Не заздрю я лорду, не кплю я з селян, Для мене байдуже, мужик ти чи пан, Бо хлопці в корчомці — мої браташі, А пляшка-пузашка — одрада душі. Пишається дідич, що коні баскі, Втішається крамар, що гроші дзвінкі... Не знають ледаща — пани й торгаші, Що чарка — найкраща потіха душі. Як жінка померла, я ревно моливсь, Та скоро побачив, що в тім помиливсь; Молінням-жалінням душі не суши: Чарчина єдина — бальзам для душі. Якось мене люди підбили на риск, Я втратився тяжко в надії на зиск; Чи тяжко, не тяжко, турботи лиши — Є пляшка-пузашка — розрада душі. «Одрада в стражданні», — сказав нам співець, Хоч, може, й не в рясі — душею чернець! Ой ченче-святенче, бреши не бреши, А пляшка та чарка — розкоші душі. Перевод на украинский Н.А. Лука́ша
Robert Burns’s other poems:
- Ode, Sacred to the Memory of Mrs. Oswald
- It Is Na, Jean, Thy Bonnie Face
- I’m Owre Young to Marry Yet
- Young Peggy
- Young Highland Rover
2052
