Rudyard Kipling (Редьярд Киплинг)
The Lament of the Border Cattle Thief
1888 O WOE is me for the merry life I led beyond the Bar, And a treble woe for my winsome wife That weeps at Shalimar. They have taken away my long jezail, My shield and sabre fine, And heaved me into the Central jail For lifting of the kine. The steer may low within the byre, The Jat may tend his grain, But there’ll be neither loot nor fire Till I come back again. And God have mercy on the Jat When once my fetters fall, And Heaven defend the farmer’s hut When I am loosed from thrall. It’s woe to bend the stubborn back Above the grinching quern, It’s woe to hear the leg-bar clack And jingle when I turn! But for the sorrow and the shame, The brand on me and mine, I’ll pay you back in leaping flame And loss of the butchered kine. For every cow I spared before In charity set free, If I may reach my hold once more I’ll reive an honest three. For every time I raised the low That scared the dusty plain, By sword and cord, by torch and tow I’ll light the land with twain! Ride hard, ride hard to Abazai, Young Sahib with the yellow hair— Lie close, lie close as Khattacks lie, Fat herds below Bonair! The one I’ll shoot at twilight-tide, At dawn I’ll drive the other; The black shall mourn for hoof and hide, The white man for his brother. ’Tis war, red war, I’ll give you then, War till my sinews fail; For the wrong you have done to a chief of men, And a thief of the Zukka Kheyl. And if I fall to your hand afresh I give you leave for the sin, That you cram my throat with the foul pig’s flesh, And swing me in the skin!
Перевод на русский язык
Плач похитителя скота. Пограничный округ. 1888
На Границе я грабил, но вскоре Меня обложили, как волка. В Шелимаре жена моя в горе Плачет, бедная, как перепёлка. Отобрали джезайль мой славный,1 И щит отобрали, и саблю. Мне в Тюрьме объяснили Главной, Что я слишком успешно граблю. Пусть в загоне мычат коровы И Джаты растят пшеницу, Им не знать ни огня, ни крови, Пока я нахожусь в темнице. Но пусть Джаты Богу доверят Оборону скота и хижин, Если страж отомкнёт мне двери, Если стану опять подвижен. Горе гнуть упрямую спину, В жерновах растирая зёрна. Горе слушать моей гордыне Перекличку цепей позорных. Но за то, что судьба плачевна У меня, и жены, и сына, Полыхнёт не одна деревня, Пропадёт не одна скотина. За тёлку, быка и корову, Что я отпускал порою, Если выйду на волю снова, Угоню из деревни втрое. И зa каждый шорох оплошный, Что из рук вырывал добычу, Вдвое больше назло, нарочно Я вредить возведу в обычай. Кто погнал в Абазай кобылицу? Уж не желтоволосый Сахиб2 ли? Он спешит, он смертельно боится, Что стада под Бонéром погибли. Я стану зверем несытым И взвоет всяк об утрате: Чёрный – о шкуре с копытом, Белый – о собственном брате. И пока не ослаб мой мускул, Утихнет война не скоро Со всяким, кто зло науськал На зуккахейлского вора. А когда попадусь, – в охотку Всё прощу тебе, как ни мучай, Хоть свинину забей мне в глотку, Хоть в бурдюк запихай вонючий! © Перевод Евг. Фельдмана 7.05.1989 Все переводы Евгения Фельдмана
1Джеза́йль – туземное гладкоствольное ружьё. – Примечание переводчика.
2Сахи́б – (хиндуст.) господин. – Примечание переводчика.
Rudyard Kipling’s other poems:
- Последние из Лёгкой бригады • The Last of the Light Brigade
- Стихи о спортивных играх для «Альманаха двенадцати видов спорта» У. Ни-кольсона, 1898 г. • Verses on Games. To “An Almanack of Twelve Sports” by W. Nicholson, 1898
- The Declaration of London
- Then We Brought the Lances
- Brookland Road
4267
