Dulce et Decorum Est
Bent double, like old beggars under sacks, Knock-kneed, coughing like hags, we cursed through sludge, Till on the haunting flares we turned out backs, And towards our distant rest began to trudge. Men marched asleep. Many had lost their boots, But limped on, blood-shod. All went lame, all blind; Drunk with fatigue; deaf even to the hoots Of gas-shells dropping softly behind. Gas! GAS! Quick, boys!--An ecstasy of fumbling Fitting the clumsy helmets just in time, But someone still was yelling out and stumbling And flound'ring like a man in fire or lime.-- Dim through the misty panes and thick green light, As under a green sea, I saw him drowning. In all my dreams before my helpless sight He plunges at me, guttering, choking, drowning. If in some smothering dreams, you too could pace Behind the wagon that we flung him in, And watch the white eyes writhing in his face, His hanging face, like a devil's sick of sin, If you could hear, at every jolt, the blood Come gargling from the froth-corrupted lungs Bitter as the cud Of vile, incurable sores on innocent tongues,-- My friend, you would not tell with such high zest To children ardent for some desperate glory, The old Lie: Dulce et decorum est Pro patria mori.
Перевод на русский язык
Dulce et Decorum est
Согнувшись, как бродяги под мешками, Мы шли вразброд пустыми большаками, Надрывно кашляя наперебой, И спины озарял пылавший бой. Шли отсыпаться — под надежный кров, Шли без сапог, сбивая ноги в кровь, Шли в полусне, ступая наугад, Не слыша взрывов газовых гранат. «Газ! Газ! Скорей, ребята! К черту каски! Напяливай резиновые маски!» И кто-то, чуть замешкав в стороне, Уже кричал и бился, как в огне. Я видел сквозь зеленое стекло, Как в мареве тонул он тяжело. И до сих пор в моих кошмарных снах Он в едких задыхается волнах. О, если бы шагал ты за фургоном, Где он лежал — притихшим, изнуренным, И видел бы в мерцании зарниц, Как вылезают бельма из глазниц, И слышал бы через колесный скрип, Как рвется из гортани смертный хрип, Смердящий дух, горчащий, как бурьян, От мерзких язв, кровоточащих ран — Мой друг, ты не сказал бы никогда Тем, кто охоч до ратного труда, Мыслишку тривиальную одну: Как смерть прекрасна за свою страну! Перевод Евгения Лукина
Wilfred Owen’s other poems:
8049
