Mental Cases
Who are these? Why sit they here in twilight? Wherefore rock they, purgatorial shadows, Drooping tongues from jays that slob their relish, Baring teeth that leer like skulls' teeth wicked? Stroke on stroke of pain,- but what slow panic, Gouged these chasms round their fretted sockets? Ever from their hair and through their hands' palms Misery swelters. Surely we have perished Sleeping, and walk hell; but who these hellish? -These are men whose minds the Dead have ravished. Memory fingers in their hair of murders, Multitudinous murders they once witnessed. Wading sloughs of flesh these helpless wander, Treading blood from lungs that had loved laughter. Always they must see these things and hear them, Batter of guns and shatter of flying muscles, Carnage incomparable, and human squander Rucked too thick for these men's extrication. Therefore still their eyeballs shrink tormented Back into their brains, because on their sense Sunlight seems a blood-smear; night comes blood-black; Dawn breaks open like a wound that bleeds afresh. -Thus their heads wear this hilarious, hideous, Awful falseness of set-smiling corpses. -Thus their hands are plucking at each other; Picking at the rope-knouts of their scourging; Snatching after us who smote them, brother, Pawing us who dealt them war and madness.
Перевод на русский язык
Душевнобольные
Кто они? Зачем томятся в полумраке Эти мрачные виденья преисподней, Слизистыми трепыхая языками И ощерив отвратительные зубы? Отчего такая жуткая тревога Из глазниц полуизъеденных сочится, Страшная стекает боль с волос и пальцев? Мы – почившие, и шествуем в геенну, Но откуда эти злобные виденья? – Здравый их рассудок мертвыми похищен, Держит их за космы память об убийствах. Многое безумцы эти повидали, По болотам из тухлятины блуждая, Хлюпая по гнойной слякоти кровавой. Слышали они над бездной канонаду, Видели ошметки мяса на деревьях, Бойню и курганы умерщвленной плоти, Что воздвигли ради мира и свободы. Оттого их очи – яблоки глазные – Отвернулись прочь, обратно закатились; Ночь для них отныне дочерна кровава, А заря открытой раной кровоточит. – Оттого их черепа таят ужасный, Лживый образ улыбающихся трупов. – Оттого их руки дергают друг дружку, Нервно теребя веревочную плетку, И терзают нас, кто их хлестал жестоко, Кто подсунул им войну и сумасбродство. Перевод Евгения Лукина
Wilfred Owen’s other poems:
2442
